Ритуал мечей - Страница 14

Солдаты расступались в стороны, когда Андроникус несся через лагерь, наполненный десятками тысяч воинов, каждый из которых держался на безопасном расстоянии. Даже его генералы отошли на безопасное расстояние, отставая от него, отлично зная, что нужно держаться от Андроникуса подальше, когда он так расстроен.

Поражение – это одно дело. Но поражение такого рода – это был беспрецедентный случай в истории Империи. Андроникус никак не ожидал такого поражения. Его жизнь представляла собой длинную череду побед, каждая из которых была более жестокой и удовлетворяющей, чем предыдущая. Андроникус не знал вкус поражения прежде, но узнал сейчас. И это ему не понравилось.

Андроникус снова и снова прокручивал в своей голове то, что произошло, он спрашивал себя, как все пошло прахом. Еще вчера казалось, что его победа была полной, что Кольцо принадлежало ему. Он разрушил королевский двор и завоевал Силесию; он покорил всех МакГилов и унизил их правительницу, Гвендолин; он пытал их лучших воинов, подвесив их на высокие кресты, уже убил Колька и собирался казнить Кендрика и других. Аргон вмешался в его дела, вырвал из его рук Гвендолин до того, как он смог убить ее, и Андроникус собирался исправить это, вернуть девушку и казнить ее, вместе со всеми остальными. Всего один день разделял его от полной победы и величия.

А потом все изменилось – так быстро и в худшую сторону. Тор и тот дракон появились на горизонте, как плохое видение, они спустились, как облако, и при помощи большого пламени и Меча Судьбы ему удалось уничтожить целые дивизии его людей. Андроникус наблюдал за всем происходящим с безопасного расстояния, у него было хорошее боевое чутье, подсказавшее ему отступить сюда, на эту сторону Хайлэндс, в то время как его разведчики в течение всего дня приносили ему отчеты о том уроне, который нанесли Тор и его дракон. На юге, возле Саварии, был уничтожен целый батальон. В королевском дворе и в Силесии ситуация была не лучшей. Теперь все Западное Королевство Кольца, которое уже находилось под его контролем, было свободно. Это было немыслимо.

Андроникус закипал при мысли о Мече Судьбы. Он проник в такие глубины, чтобы устранить его от Кольца, и вот теперь он вернулся, а вместе с ним был восставлен Щит. Это означало, что он и его люди оказались здесь в ловушке. Разумеется, он мог уйти, но он не мог получить большего подкрепления вовнутрь. Андроникус подсчитал, что здесь, на этой стороне Хайлэндс, все еще находились полмиллиона солдат – достаточно для того, чтобы превзойти числом МакГилов. Но против Тора, Меча Судьбы и того дракона количество больше не имело значения. Теперь перевес, по иронии судьбы, был против него. Он никогда прежде не оказывался в таком положении.

И как будто ситуация не могла стать хуже, его шпионы также принесли ему сообщения о беспорядках дома, в столице Империи, о коварном плане Ромулуса отобрать у него трон.

Андроникус рычал от ярости, несясь через свой лагерь, размышляя над вариантами. Ему нужен был козел отпущения, человек, которого он мог бы обвинить. Как командир он знал, что самым мудрым решением сейчас было бы отступить и покинуть Кольцо, прежде чем Тор и его дракон найдут их, спасти оставшиеся у него отряды, сесть на корабли и вернуться в Империю с позором, чтобы вернуть свой трон. В конце концов, Кольцо было всего лишь песчинкой в огромном пространстве Империи, и каждый великий командир имел право, как минимум, на одно поражение. Андроникус по-прежнему правил девяноста девятью процентами мира, и он знал, что должен быть более чем доволен этим.

Но Андроникус был не из тех, кого это могло удовлетворить. Андроникус был не из тех, кто проявлял осторожность и довольство. Он всегда следовал своим страстям и, хотя понимал, что это рискованно, он был не готов покинуть это место, признать поражение, позволить Кольцу выскользнуть из его рук. Даже если ему придется пожертвовать всей Империей, он найдет способ сокрушить и подчинить себе это место. Неважно, чего это будет ему стоить.

Андроникус не мог контролировать дракона или Меч Судьбы. Но Торгрин… Это другое дело. Его сын.

Андроникус остановился и вздохнул при мысли об этом. Что за ирония – его собственный сын, последнее оставшееся препятствие его господству над миром. Почему-то это казалось подобающим. Неизбежным. Он знал, что всегда самые близкие тебе люди ранят больнее всего.

Андроникус вспомнил пророчество. Конечно, позволить своему сыну жить было ошибкой. Его самой большой ошибкой в жизни. Но он питал к нему слабость, хотя и знал пророчество, заявляющее о том, что сын может привести к его собственной смерти. Он позволил Тору жить, и теперь пришло время заплатить за это.

Андроникус продолжал нестись по своему лагерю, в сопровождении своих генералов, пока, наконец, он не достиг окраины и не наткнулся на шатер, который был меньше остальных – единственный алый шатер в море черного и золотого цветов. Был только один человек, который имел наглость установить шатер другого цвета, единственный человек, которого боялись его люди.

Рафи.

Личный чародей Андроникуса, самое злое существо, которое он когда-либо встречал, Рафи советовал Андроникусу на каждом шагу этого пути, защищал его своей злобной энергией, и был более ответственный за его подъем, чем за что-либо другое. Андроникусу было ненавистно обращаться к нему сейчас, признавать то, как сильно он в нем нуждается. Но когда Андроникус сталкивался с препятствиями другого мира, миром магии, он всегда обращался к Рафи.

Когда Андроникус приблизился к шатру, возле него стояли два злых существа, высокие и худые, спрятанные в алых плащах, чьи светящиеся желтые глаза, выглядывающие из-под капюшонов, уставились на него. Это были единственные существа во всем лагере, которые осмеливались не склонять свои головы в его присутствии.