Ритуал мечей - Страница 57

Тор собрал достаточно энергии для того, чтобы поднять голову и плюнуть в Андроникуса.

«Я предпочту умереть бастардом, чем жить, как твой сын».

Андроникус скривился и, зарычав от наивысшего гнева и разочарования, опустил железо.

Тор отвернулся, и в последний момент палка прошла мимо его лица и опустилась на его плечо. Он закричал, когда горячее железо вонзилось в его плечо. Тор испытывал самую ужасную боль в своей жизни. Жгучее железо заклеймило его плоть, оставляя на ней эмблему Империи. От его руки пошел дым, заполняя ноздри ужасным запахом горелой плоти. Тор кричал до тех пор, пока у него не пропал голос.

Наконец, Андроникус остановился. Тор лежал на земле слабый и вялый, с трудом переводя дыхание. Он больше не мог выносить все это.

«Отведите его в яму», – приказал Андроникус.

«Пожалуйста, Господи, позволь мне умереть», – думал Тор, то теряя сознание, то приходя в сознание.

Тор почувствовал, что его тащат через лагерь за веревки, которыми были связаны его ноги. Вдалеке он увидел круглую черную яму и почувствовал, что его тащат через край, толкают вниз. Он погрузился в темноту.

Глава двадцать девятая

В Силесии кипела деятельность, когда Рис, Элден, О’Коннор и Конвен спешили через двор. Они все смешались с другими, выходя из оружейного зала, направляясь к главной армии на городской площади. Вокруг них мобилизовались тысячи рыцарей, которые разбивались на четыре лагеря, возглавляемые Кендриком, Эреком, Тирусом и Годфри. Рис, Конвен, О’Коннор и Конвен держались вместе, как всегда, к ним присоединились двое других членов Легиона – Серна и Крог, а также Индра, которая не отходила от Элдена. Они решили присоединиться к подразделению Кендрика, поскольку Рис хотел находиться поближе к своему старшему брата, когда начнется битва.

После всех этих месяцев, когда они сражались с врагами в Империи в одиночку, когда они могли полагаться только на свою небольшую группу, было приятно ощущать поддержку огромной армии и сражаться дома, в Кольце. Даже в условиях ужасного неравенства Рис чувствовал себя более защищенным, чем когда-либо. Кроме того, он был полон решимости. Рис был опустошен, услышав, что его лучший друг захвачен в плен, и он ринется в бой, невзирая ни на какое неравенство. Он с радостью отдаст свою жизнь за Тора. Он знал, что им не хватает людей, но ему казалось, так было всегда, с самого его дня вступления в Легион. Битва была непростой. Так же, как и доблесть. Но именно эти неравенства и делают битву славной.

Толпа увеличилась, когда все они достигли главных ворот Силесии. Они все начали выходить через них под парящими арками, и сотни жителей Силесии стояли здесь, размахивая флагами, подбадривая воинов.

«Возвращайтесь к нам домой!»

«Спасите Кольцо!»

«Убейте Андроникуса!»

«Освободите Торгрина!»

«Силесия ждет вашего возвращения!»

Эти жители были храбрыми людьми – они подбадривали воинов, зная, что их отъезд оставит их без защиты и что Силесия снова станет уязвимой перед нападением.

Рис, полностью облаченный в свою кольцевую броню, чувствовал нервное возбуждение и предвкушение битвы, проверяя и закрепляя свое оружие на поясе, проверяя свой длинный и короткий мечи, убеждаясь в том, что его кинжалы и цеп на месте. На его коне было еще больше оружия, и он чувствовал себя готовым ко всем непредвиденным ситуациям.

«Значит, ты собирался уехать, даже не попрощавшись?» – раздался голос.

Обернувшись, Рис увидел стоявшую в толпе Селезе, всего в нескольких футах от него. Девушка грустно смотрела на молодого человека.

Рис отошел от своих друзей и направился к ней, пристыжено опустив голову. Он не знал, что ей сказать. Ему было жаль покидать Селезе, особенно после того, как они сблизились за последние дни и ночи. Рис был влюблен в эту девушку. Он не знал, что делать со своими чувствами. Они были неразлучны, отдыхая вместе возле костров, празднуя и пируя. Молодой человек надеялся на то, что они вечно будут проводить так время.

Но Рис снова обнаружил, что его жизнь перевернута с ног на голову, он снова был вынужден готовиться к сражению. Он снова вынужден был покинуть Селезе, надеясь на то, что вскоре ее увидит. Раньше ее любовь была фантазией, но теперь она стала реальностью, и необходимость оставить ее причиняла ему еще большую боль.

«Прости меня», – сказал он Селезе. – «Я не знал, что сказать и вернулись ли».

Она посмотрела в его глаза.

«Все, что тебе нужно было сказать, так это то, что я важна для тебя».

Рис встретился с ее взглядом.

«Больше, чем ты когда-нибудь узнаешь, миледи».

Селезе улыбнулась в ответ, и все ее лицо, покрытое веснушками, озарилось.

«Если я вернусь», – добавил Рис. – «Мы поженимся».

Ее глаза широко распахнулись от удивления.

«Когда ты вернешься», – сказала она, протянув руку и закрепив его нагрудник, регулируя его, проведя по нему рукой. Он увидел, как по щеке девушки побежала слеза.

«У тебя нет выбора», – сказала она. – «Возвращайся ко мне. Мы не женаты, но если ты умрешь, я стану вдовой».

Селезе подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Рис почувствовал, что весь его мир растаял. Слова о том, что он важен для нее не меньше, чем она для него, значили для Риса многое.

Ему было больно уходить, глядя в это лицо, зная, что она останется здесь одна, без защиты. Он чувствовал себя обязанным одержать победу в этот день и решил, что так и будет.

Селезе схватила его за нагрудник, притянула к себе и поцеловала, и он не отрывался от ее губ как можно дольше.

Наконец, подталкиваемый своими людьми, Рис развернулся и растворился в потоке людей, которые выходили через ворота. Он оглянулся и посмотрел на Селезе, не отрывая взгляда от девушки как можно дольше, пока, наконец, она не пропала из вида.