Ритуал мечей - Страница 56

«Тот, кто поднимает этот меч», – кричал Андроникус. – «Тот, кто вытащит его из этого валуна, станет генералом. Кто выйдет вперед и попытается?»

Послышались радостные возгласы, за которыми последовал прилив воинов. Один за другим они бросались вперед, хватались за рукоять Меча и дергали его изо всех сил, отчаянно пытаясь вытащить его из камня. Тору было невыносимо видеть Меч Судьбы в руках этих кретинов. Он не знал, что сделал бы, если бы один из них смог поднять Меч. Это означало бы, что легенда ошиблась и что он, Тор, в конце концов, не является особенным.

Но каждый воин, который пытался это сделать, потерпел неудачу. Солдат за солдатом толкали друг друга, чтобы попытаться. Некоторые испытывали себя два или три раза.

Но результат у всех был один – провал.

Наконец, Андроникус сам приблизился к Мечу, и толпа расступилась. Он опустился перед ним на колени, затем поднялся, обхватил его рукоять двумя руками и, издав громкий крик, изо всех сил дернул Меч. Тор на мгновение забеспокоился. В конце концов, Андроникус – его отец и МакГил. Может ли это дать ему возможность завладеть Мечом?

Но хотя крик Андроникуса поднимался все выше и выше, постепенно он рухнул, не в силах сдвинуть Меч с места.

Тор почувствовал большое облегчение, когда он осознал, что ни один человек в Империи, даже его отец, не смог поднять Меч Судьбы. Он также почувствовал себя особенным.

Андроникус бросил на оружие сердитый взгляд, и Тор увидел, что его лицо становится багровым от ярости.

«Принесите мне молот!» – приказал Андроникус. – «СЕЙЧАС ЖЕ!»

Несколько солдат бросились к нему с двуручным боевым молотом. Андроникус схватил его, поднял высоко над головой и с криком опустил его на камень. Но ему не удалось раздробить его. От валуна не откололся даже кусочек. Андроникус пытался снова и снова, но результат был один – словно он бил молотом по стали.

Наконец, с громким стоном разочарования, Андроникус повернулся и замахнулся молотом по сторонам, ударив двух воинов по головам, убив их на месте. Затем он снова замахнулся молотом и швырнул его в толпу, убив другого солдата, ударив его в воздухе.

«Если ни я, ни мои люди не могут поднять Меч», – крикнул Андроникус. – «Значит, он нам не нужен. Здесь, в Кольце, от него один только вред. Он только поддерживает Щит и удерживает наших людей от присоединения к нам. Я приказываю немедленно унести Меч из Кольца, пронести его обратно через Каньон и уничтожить навсегда. Я хочу, чтобы дюжина мужчин подняла этот валун на плечи и отнесла его назад через Каньон к нашим кораблям. ШЕВЕЛИТЕСЬ!» – крикнул он.

Дюжина воинов бросилась вперед, приступив к действию, направившись к валуну. Они все пытались поднять его, но даже не смогли сдвинуть камень с места.

Все большее и большее количество воинов присоединялось к ним, пока, наконец, двум десяткам мужчин не удалось высоко поднять валун и водрузить себе не плечи. Они все начали идти, унося меч прочь.

Сердце Тора разбивалось в груди.

«НЕТ!» – крикнул он.

Он словно наблюдал за тем, как уносят часть его самого.

Пока Тор наблюдал за тем, как Меч исчезает из поля зрения, он делал все, что было в его силах, чтобы освободиться. Но он не смог. Кандалы Акдона на его запястьях не позволяли ему.

Андроникус повернулся к Тору и встал над ним.

«Нет такого оружия, которое можешь поднять ты, но которое не могу поднять я сам», – настаивал он.

Тор осознал, что невозможность поднять оружие, которое мог поднять его сын, сжигала отца изнутри.

«Я сильнее тебя, отец», – сказал Тор. – «Именно поэтому ты боишься меня».

Андроникус закричал, сделал шаг вперед и так сильно ударил Тора по ребрам, что тот почувствовал, как одно ребро треснуло. Тор повернулся и закашлялся, лежа на земле, хватая ртом воздух.

«МакКлауд!» – крикнул Андроникус.

Подняв голову, Тор увидел бывшего короля МакКлауда, который вышел вперед. У него не хватало одного глаза, одну сторону его лица искажал большой ожог, на котором виднелось клеймо с эмблемой Империи. Он был похож на монстра.

«Я думаю, пришло время юному Торгрину узнать, каково это – быть заклейменным. Может быть, мы поставим клеймо на его лице, так же, как сделали с тобой».

Сердце Тора начало бешено колотиться при этих словах. Глаза МакКлауда широко распахнулись, на губах появилась довольная улыбка.

«С великим удовольствием, мой господин», – сказал он.

МакКлауд повернулся, схватил горячую палку, которую передал ему слуга и осмотрел ее конец, к которому была прикреплена большая квадратная эмблема Империи, накаленная на огне.

«НЕТ!» – выкрикнул Тор, когда МакКлауд нагнулся, приблизив горячую палку к его лицу.

Тор знал, что через несколько секунд его лицо будет изуродовано, так же, как и лицо МакКлауда, заклейменное Эмблемой Андроникуса. Эта мысль разрывала его на части, он не мог придумать ничего ужаснее.

МакКлауд довольно усмехался, опуская палку к незащищенному лицу Тора.

Тор услышал пронзительный крик высоко в небе. Подняв голову вверх, он увидел Эстофелес. Сокол нырнул вниз, растопырив когти. МакКлауд поднял глаза вверх – но не вовремя. Эстофелес вцепился когтями в его лицо, оставляя глубокие порезы на его носу, лбу, щеках и губах.

МакКлауд пронзительно закричал, роняя железную палку, которая упала на его ногу, обжигая ее, отчего он закричал еще сильнее. Его лицо было в крови, наконец, он развернулся и убежал от Эстофелеса, который погнался за ним по лагерю.

Андроникус сделал шаг вперед и сам поднял железо, держа его над Тором с ухмылкой на губах.

«Это твой последний шанс», – сказал он. – «Прекрати бросать мне вызов и прими мое предложение. Прими меня. Половина Империи будет твоей. Я – твой единственный настоящий отец, который у тебя есть в этом мире. Прими меня и почувствуй облегчение».